Джаханнам, или До встречи в Аду - Страница 139

139

– Никогда не говори «если бы», – сказал Баров, – в разгар кризиса никогда не думай, что ты сделал не так. Всегда думай, что надо делать сейчас.

Карневич несколько минут молчал.

– Ты действительно покупаешь игрушки дочке?

– Да.

Бизнесмен помолчал и добавил каким-то безжизненным голосом:

– Я ей все покупаю. Школьную форму покупаю. Обувь покупаю, билеты в кино. Меня… в магазинах знают… Лучшее оставляют.

– А что говорит жена?

– Я не женат.

– А девушка?

– У меня нет девушки.

– А как же…

– Это очень просто. Заводишь специального человека, и он беседует со студентками. Приличными студентками, из лучших вузов. Не какими-нибудь проститутками. Потом студентка приходит к тебе вечером. И уходит утром. На следующий день приходит другая. Иногда ты загружаешь целый самолет и летишь в Ниццу. Это очень просто. Я тебя научу.

– А почему не позвонить в бордель?

– Я не одеваюсь на блошином рынке.

Большинство заложников еще спали. Карневич некоторое время глядел вверх, туда, где обычно бывает небо. Сейчас там было прозрачное стекло балкона, и на нем, как на облаке, – молоденький боевик в зеленой повязке. Есть хотелось ужасно.

– В прошлом году я заплатил пять миллионов за голову Хасаева, – внезапно сказал Баров.

– А?

– Я назначил цену. Мне сказали, что заказ выполнен. Знаешь, кто взял деньги? Вот этот кумык, который с ними. Маирбек. Развели меня, как лоха. И не только меня. Ты думаешь, отчего было столько релизов о его смерти?

Баров невесело рассмеялся.

– Я всегда знал, что мы вдвоем не поместимся на одном глобусе. Либо он меня, либо я его. И пока похоже, что он меня.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Руслан. Заложники испуганно зашевелились. Чеченец, небрежно переступая через людей, подошел к Даниле.

– Сколько твоя яхта делает узлов? – спросил он.

– Двадцать девять.

– Ваши согласны на наши условия. Кажется, у тебя будет еще шанс прокатиться на своей яхте. – Ствол автомата обвел притихших заложников. – У вас у всех будет этот шанс.

Двое боевиков подхватили Барова под локти и повели. Выходя, Руслан даже не оглянулся на Милу.

* * *

Пошли уже третьи сутки с момента захвата, а Хасаев выглядел по-прежнему свежим и бодрым. Глава боевиков разговаривал по «вертушке», осененной черным знаменем джихада; при виде вошедших он протянул трубку Даниле и пояснил:

– Плотников.

От трубки пахло порохом и потом. Никто не предложил Барову сесть, а стоять на ногах было трудно.

– Данила Александрович? – раздалось в трубке. – Мы достигли определенного успеха в переговорах. Вы переводите деньги – Хасаев выпускает половину заложников. Так что…

Халид вырвал трубку из рук Барова и быстро, сбивчиво заговорил. Баров понял, что уходят не только заложники – вместе с ними уйдет и часть боевиков.

Наконец Халид повесил трубку, повернулся к Барову и протянул ему сотовый:

– Звони своему банкиру. Деньги надо перевести вот сюда.

Название компании было «Антарес». Баров механически запомнил юридический адрес.

– Что это за контора? – спросил Баров.

– Тебя это не должно волновать.

– У тебя будут неприятности, – сказал Данила. – Я почти уверен.

– Почему?

– Безналичные деньги всегда оставляют след. Чтобы их спрятать, нужно знать довольно много вещей, которым не учат в горах Чечни. По моему опыту, очень много русских придурков, которые думают, что они спрятали свои деньги, становятся жертвой заграничных мошенников, скверных финансовых консультантов и банкиров, которые хранят банковскую тайну ровно до той поры, пока на них с треском не наедет швейцарская прокуратура. Я переведу деньги со своих счетов на этот «Антарес». Стив будет молчать. Мои банки будут молчать. Но как только все кончится, Российская Федерация обратится в Интерпол, и весь твой «Антарес» и то, что из него ушло, накроется медным тазом.

– Ты что, набиваешься мне в финансовые консультанты?

– Да.

– И какой твой гонорар?

– Жизнь этого города.

– И что ты можешь посоветовать?

– Банк. Хочешь, на Багамах. Хочешь, в Бейруте. Сейчас Бейрут очень модное место.

– И что сделает банк в Бейруте?

– Он создаст какую-нибудь компанию. Например, компанию «Консолидейтед Майнинг», которая имеет лицензию на добычу алмазов в Папуа – Новой Гвинее. В Папуа – Новой Гвинее, правда, нет алмазов, но ведь банк не обязан это знать?

– И что компания?

– Компания выпустит акции. На двести миллионов долларов.

– И кто их купит?

– Другой банк. Допустим, в Латвии. Клиент этого банка с номерным счетом.

– А откуда возьмутся деньги на счету в Латвии?

– С моих швейцарских счетов.

– И сколько времени займет вся процедура?

– День. Зато я могу гарантировать, что, когда Российская Федерация обратится в Интерпол, она ничего не получит. Никто не может запретить латвийскому банку купить у бейрутского банка акции папуа-новогвинейской компании. На двести миллионов.

Халид усмехнулся:

– Российская Федерация не обратится в Интерпол.

– Почему?

– Потому что «Антарес» – это помойка Плотникова и его шефа. Они через нее получали откаты с экспорта российского оружия, и, разумеется, они всегда говорили в Кремле, что эти деньги идут на благое дело укрепления вертикали власти. Никто не доносит в Интерпол сам на себя. Деньги пройдут через «Антарес» и уйдут дальше.

Баров ударил ладонью по столу.

– Ты что, больной, – заорал он, – ты что, не понимаешь? Как только «Антарес» получит эти деньги, на нас упадет атомная бомба!

В следующую секунду Халид молниеносным движением сжал пальцы Барова и дернул их вперед и вверх, ломая суставы. Баров дико заорал, Висхан схватил его за волосы и бросил на пол.

139