Джаханнам, или До встречи в Аду - Страница 55

В течение двух недель строительные войска, нанятые чернокудрым и чернобородым г-ном Боренбоймом, восстановили бетонный забор, нацепили над ним колючую проволоку и обустроили караульную вышку.

Бывшую генеральскую дачу снесли. Старые казармы подлатали и починили – новые владельцы сказали, что в них будут жить рабочие. Площадку за караульным домиком залили свежим асфальтом. В дома подали свет от дизельного генератора, возле скал закопали бочки с соляркой, обветшавший пирс привели в порядок.

После этого Александр Боренбойм расплатился с командиром строительной части, сдававшим в аренду солдат, и вверенные тому войска убыли к месту следующей работы.

Командир стройбата знал, что работы они производят для коммерческой организации. По брошенным вскользь намекам г-на Боренбойма он предположил, что земли бывшей ракетной части выкупил какой-то московский банк.

Поэтому командир не увидел ничего необычного в том, что периметр, возведенный вокруг будущей базы отдыха, по степени защищенности не уступает периметру строго охраняемого военного объекта. Все фазенды местных бандитов были защищены не хуже, а в поселке Благодатное, что в ста десяти километрах к северу, покойник Есаул вообще выстроил бетонный бункер и весь поселок обнес колючкой: жители, работавшие там на рыбоконсервном заводе, содержались на положении рабов. Уж если Есаул так изгалялся над народом, то что же должны делать грозные москвичи?

Так или иначе, стройчасть возвела периметр, починила казармы и уехала.

Не ее беда, что в ближайшей деревне, расположенной в пяти километрах от базы, жители, внимательно смотревшие за тем, как строительные войска возводят охранный периметр вокруг бывшей секретной части, решили, что армия вернулась в эти края.

* * *

На следующую ночь после того, как строители покинули часть, к восстановленному пирсу подошли два низких, с хищными обводами катера, спущенные на воду с транспортного судна «Капитан Касаткин». Несмотря на свое русское название, «Касаткин» вот уже пять лет ходил под либерийским флагом и возил в Корею и Японию ворованный российский гребешок.

На этот раз у него был другой груз и другая команда. Именно на «Касаткине», болтавшемся за пределами территориальных вод, было перевезено якобы проданное в Китай оружие.

Сейчас это оружие возвращалось обратно. Первая партия катеров доставила на базу тридцать человек; следующая – еще тридцать. Все были настороже на случай внезапной атаки; но край спал.

С первой же партией на песок выпрыгнул кудрявый парень лет двадцати, в камуфляже, армейских берцах и со снайперской винтовкой в правой руке. Это был младший брат Халида, Ваха Хасаев.

Когда часовые заняли свое место на вышках, а отряд собрался на плацу, было уже шесть утра. Халид скинул армейские ботинки, подвернул штаны и зашел в море, совершая омовение. Его люди последовали его примеру. Только часовые на вышках терпеливо ждали своей очереди к Аллаху.

Выйдя из моря, Халид бросил под ноги чистую камуфляжную куртку. Потом он опустился на колени, спиной к солнцу и лицом к Мекке.

Стоял почти полный штиль: море едва целовало песок прозрачными губами волн. Над белой полосой облаков восходило ослепительно красное солнце, освещая свежепокрашенные казармы и босых людей в камуфляже, поклоняющихся то ли Мекке, то ли лежащим перед ними «Калашниковым».

Закончив намаз, Халид встал, повернулся к своим людям и сказал:

– Однажды к пророку пришел человек и спросил: один сражается ради военной добычи, другой ради славы, третий сражается напоказ – кто же из них сражается на пути Аллаха? И пророк сказал: на пути Аллаха сражается человек, сражающийся ради того, чтобы превыше всего было слово Аллаха. Братья! Мы пришли не ради денег и славы. Мы пришли ради Аллаха. На пути, которым мы идем, не бойтесь людей, а бойтесь одного Аллаха. И знайте, что двери рая открыты для павших за родину.

Продумывая план захвата Кесаревского НПЗ, Халид Хасаев столкнулся с серьезной проблемой. Ему надо было разместить на враждебной территории восемьдесят бойцов, которые должны были привести выданное им оружие к нормальному бою, отработать тактику захвата объекта и пройти боевое слаживание. Как это сделать, если большая часть этих людей имела ярко выраженную кавказскую внешность и говорила по-русски с отчетливым чеченским акцентом?

Он решил этот вопрос просто и элегантно.

* * *

Артем Суриков провел в Москве неделю в бесполезных переговорах. Скандал за это время ничуть не уменьшился. Даже наоборот: чем бы ни руководствовался Андриенко при первом обыске, сейчас прокуратура беспощадно гвоздила по заводу ковровыми проверками, явно следуя простому правилу, чем больше я накопаю, тем дороже это вам будет стоить.

Суриков приземлился в Кесареве на следующий день после того, как прокурор Андриенко объявил о выделении в отдельное производство дела о неуплате Кесаревским НПЗ налогов за 2003-й год.

Следователей в предбаннике не было. Вместо следователей был главный инженер, зам по производству и еще какой-то полный человек со ступнями, длинными как ласты, и лимонным галстуком под полосатым пиджаком.

– Вы кто такой? – хмуро спросил человека Суриков.

– Я, – сказал с достоинством полный человек, – представляю комиссию по экологическому надзору при Министерстве природы Российской Федерации. Дело в том, что жители окрестных домов неоднократно жалуются на боль и удушье в том случае, если ветер дует с завода. Мы бы хотели проверить уровень выброса вредных веществ в атмосферу.

Суриков молча глядел на полного человека.