Джаханнам, или До встречи в Аду - Страница 132

132

– Нельзя, – ответил офицер, – здание триста метров, автомат бьет дальше, мы друг друга перестреляем.

Терентьев озадачился, но тут же решил проблему:

– Тогда давай я с фасада, а ты с торца.

– Тогда между нами будет вообще двести метров, – ответил Яковенко. – Я людей губить не буду. Я тут третий день, а у нас уже есть «двухсотый».

– Подумаешь, – ответил Терентьев, – я тут второй час, а у меня уже два «двухсотых».

– И что ты хвастаешься?

Генерал Терентьев пробыл в Грозном ровно три часа, потеряв убитыми двоих офицеров элитного подразделения и ранеными – троих. Официальная версия происшедшего гласила, что боевики Абу аль-Валида устроили засаду с целью уничтожения восходящего светила спецподразделений; в результате боестолкновения их план был сорван. Терентьев получил орден, Яковенко – выговор.

К тому времени, когда Травкин и Яковенко встали из укрытия, генерал уже успел осмотреть завод в бинокль.

– Ну, какие планы? Как ситуацию будем исправлять?

Генерал обращался к командиру «Дельфинов». Судя по его тону, он лично считал полковника Травкина повинным в случившемся безобразии. Яковенко он вообще не замечал.

– Вы поосторожней, товарищ генерал, – заботливо сказал Травкин, – вон – снайпер. Они же, знаете, всегда по звездочкам стреляют. У кого звездочки больше – в того и стреляют.

– Где?

Яковенко молча указал на стеклянный блик, блеснувший сверху ректификационной колонны. Генерал отшатнулся к «Хаммеру».

– Почему? Почему не сняли? – закричал Терентьев.

– Как? – уточнил Травкин.

– Шквальным огнем! – вскричал генерал.

– Нефтеперерабатывающую установку? – холодно проговорил Травкин.

Командующий сводным антитеррористическим отрядом понял, что спорол чепуху, и смерил Травкина уничтожающим взглядом.

– Умный больно, – процедил генерал сквозь зубы.

И в эту самую минуту Яковенко резко вдохнул сквозь зубы и схватил полковника за рукав:

– Смотри!

Далеко внизу, на территории завода, по белой запорошенной дороге к периметру бежали две пестрые фигурки.

– Заложники, – сказал Яковенко.

В сухом предзимнем воздухе щелкнул выстрел, снег пополам с галькой взметнулся у ног бегущих, пронзительный женский крик прорезал окрестности, и в ту же секунду обе фигурки нырнули под трубопровод.

– Заложницы, – поправился Травкин.

Одна из девушек высунулась из-под окутанных серебряной фольгой труб. На верхушке ректификационной колонны снова мелькнул зайчик, глухо щелкнуло, и перед девушкой взметнулся фонтанчик снега. Яковенко понял тактику снайпера – он загнал девчонок под трубопровод, шедший вдоль дороги, убивать их не стал, но и вылезти не давал.

Дверь заводоуправления распахнулась, и из нее выскочили двое боевиков.

Девушки вынырнули из-под трубопровода гораздо левее, оттуда, где снайпер явно не ожидал их увидеть, пробежали десяток шагов и бросились к маслоблоку. Трубы, оплетавшие здание, были как щупальца гигантского кальмара. Запоздалая пуля отлетела от бетонной стены.

Девушки обежали маслоблок и запрыгали к периметру по глубокому снегу. Снайпер теперь не мог их видеть. Но у самого забора их ждали десять метров простреливаемого пространства, не защищенного ничем – ни складами, ни установками.

Из заводоуправления выскочили еще четверо, и откуда-то с другого конца территории к маслоблоку мчался серебристый джип.

Яковенко спрыгнул в укрытие и прижал глаз к прицелу. От него до снайпера было семьсот метров. ОСВ-96 била и дальше, но не со стандартным прицелом. Порывы косого ветра достигали шести метров в секунду. С расстояния в четыреста метров Яковенко попадал из СВД в пятикопеечную монету, но он не был профессиональным снайпером и никогда не работал в боевых условиях с ОСВ-96.

Девчушки выскочили на финишную прямую. Двое солдат из оцепления, видимо услышав выстрелы, бросились к периметру. Один полез на забор, даже не думая, какая из него выйдет отличная мишень.

Блик на вершине установки дрогнул. Яковенко видел перед собой в прицел чужую оптику. Поправки на ветер для тяжелой двенадцатимиллиметровой пули Яковенко не стал учитывать.

Серебристый джип влетел в снег в двадцати метрах от девушек.

Девушки добежали до стены.

Яковенко выстрелил.

Солдат-срочник, оседлав забор, переваливал их одну за другой.

Дверца джипа стала отворяться, и Яковенко мгновенно перенес огонь туда. Стекло водительской дверцы брызнуло, как ледок, по которому ударили кувалдой.

Солдат-срочник, пригибаясь, уже бежал вдоль забора. Одну из девушек он тащил на спине. Другая бежала за ними, и к забору наперерез уже летел БТР.

Яковенко поднял голову. Глазам его представилось любопытное зрелище. Травкин лежал на снегу и спокойно разглядывал в бинокль территорию завода. Генерал Терентьев лежал тоже. Он уткнулся мордой в колесо «Хаммера» и закрыл уши руками. Видимо, начальник управления «С» испугался, что снайпер сейчас будет стрелять не по девушкам, а по тому, кто затеял с ним дуэль. И разумеется, вместо снайпера выберет человека в погонах.

Прошло с полминуты, прежде чем Терентьев покрутил головой туда-сюда, приподнялся и осторожно выглянул из-за колеса.

– А? Э? – сказал генерал.

Когда Яковенко и Травкин добрались до линии оцепления, сбежавших девушек уже вытаскивали из БТРа. Они целовали солдат и дрожали от холода, и Яковенко стащил с себя куртку, когда увидел, что на одной из заложниц нет ничего, кроме хлопковых брючек и вышитой кофточки.

В эту секунду рядом с БТРом затормозил мощный «Хаммер», и из него выпрыгнул багровый от гнева Терентьев.

132