Джаханнам, или До встречи в Аду - Страница 9

У человека, стоящего перед Русланом, похудело не только тело, но и кости. Так не меняются ни от диет, ни от физических нагрузок – только от ран и тяжелых болезней. Сейчас перед Русланом стоял седой, потрепанный жизнью русский – спецназовец или просто военный. Тиф и седина изменили его куда сильней, чем пластическая операция, которой он явно подвергся. Его выдавали только глаза. Они были того же цвета, что и вакуум за бортом космического корабля.

Посетитель пренебрег изысканными закусками, отдав предпочтение пресным лепешкам, баранине и фасолевому супу с сушеным мясом. Ел он быстро и аккуратно, снимая влажными красными губами куски мяса с кончика ножа, и только внимательный взгляд мог заметить, что он очень голоден.

Это тоже было новой чертой: когда-то Халид Хасаев предпочитал сушеному мясу свежего омара, и именно с чеченцем по кличке Пегий были связаны самые громкие ресторанные разборки. Скандал в ресторане был для Халида любимым способом пробивки русских коммерсантов. Подозвать ничего не подозревающего хозяина ресторана, влепить ему в лицо тарелку с морским гребешком и заорать: «Ты че мне тухлятину подаешь? Ты че, сука, отравить меня хотел?» – это был фирменный трюк Халида. Еще через две минуты владелец ресторана просил прощения, еще через пять – он признавал, что должен чеченцу. К тому времени, когда несчастный коммерсант соображал, что именно произошло, и бросался за помощью к русским бандитам, сделать было уже ничего нельзя. «Это мой баран, – отвечал Халид на стрелке, – ты чего на чужую поляну лезешь?»

Руслан смотрел, как посетитель ест, и чувствовал себя в непривычной роли испуганного владельца ресторана.

– Что, – сказал посетитель, – раздумываешь, не позвонить ли Рыднику?

– Нет, Халид. Об этом я не думаю.

– Правильно. От Рыдника зависеть еще хуже, чем от меня.

– Зачем ты приехал, Халид? Тебя здесь могут убить.

– Меня убить очень легко, – ответил полевой командир, – только пресс-служба ФСБ делала это двадцать шесть раз. Я считал.

– Зачем ты приехал?

Чеченец откинулся на спинку дивана, аккуратно вытер салфеткой губы. Руслан и не думал, что у человека, девять лет бегавшего по горам, сохранились такие изысканные манеры.

– Я решил поработать по старой специальности.

– Бандитом?

– Еще раньше. Говорят, ты заключил контракт с Кесаревским НПЗ. На поставку и монтаж комплексной системы безопасности. Вот уже три месяца как заключил и не можешь найти субподрядчика.

Руслан молчал несколько секунд.

– Это не очень выгодный бизнес.

– Разве? Ты получил шесть миллионов долларов предоплаты.

– Этих денег уже нет. Я смогу заплатить субподрядчику не больше двухсот тысяч. Меня послали уже три конторы, одна в Хабаровске и две здесь.

Паспорт Александра Колокольцева шлепнулся на стол между кукурузной лепешкой и краснобоким помидором.

– Фирма этого человека согласна заняться работой.

– Халид. Я рад, что ты жив. Я помогу тебе всем, чем могу. Деньгами. Оружием. Но я не могу заключить с господином Колокольцевым контракт на оборудование Кесаревского НПЗ системами наружного наблюдения.

– Почему?

– Потому что потом меня вычислят.

– Не беспокойся. Не вычислят.

– Что же должно случиться с заводом, чтобы меня не вычислили?

– А что случилось с Бамутом?

Руслан побледнел.

– Халид, это невозможно.

– Для Аллаха нет ничего невозможного.

Руслан невольно отметил, что этот новый Халид употреблял арабское слово «Аллах» почти так же часто, как девять лет назад он употреблял русское слово «хрен».

– Это Кесарев, – сказал Руслан, – это не Урус-Мартан и даже не Буйнакск. Здесь нет войны.

– А почему, собственно? – спросил гость. Насмешка в его глазах была как зайчик, отразившийся от полевого бинокля. – Россия воюет с Ичкерией. Разве в Ичкерии есть место, где нет войны? Тогда почему же в России есть места, где нет войны?

– Я бизнесмен, а не моджахед, Халид.

Халид перегнулся через низенький японский стол один плавным рысьим движением. Руслан даже не понял, как это произошло: руки Халида в одно мгновение подхватили его под колени и дернули на себя. Руслан слетел с пуфика, больно ударившись головой и едва не потеряв сознание, и тут же поверх него приземлился Халид. Стальная рука легла ему на затылок. Другая потянула в сторону подбородок. Бешеные глаза цвета небытия глянули прямо в глаза Руслану. Руслан понял, что еще секунда – и Халид свернет ему шею, как цыпленку.

– Ты бизнесмен? А кто подарил тебе бизнес?

– Мне никто ничего не дарил. Я все беру сам.

– Ты недостоин быть чеченцем, Руслан. Ты сидишь в России и делаешь бизнес с теми, кто на нашей земле вырезает наших отцов и сыновей! Ты смотришь на нас, как на немытых дикарей, а между тем каждый раз, когда тебе в твоем чистом бизнесе мешает конкурент, ты зовешь нас! И тебя жаба душит платить тем, кто сражается за свободу твоей родины, больше, чем ты платишь собакам в погонах!

Руслан схватил Халида за руки и попытался оторвать их от своей головы. С таким же успехом он мог дергать запертый сейф.

– Ты слишком во многом замешан, – сказал Халид, – нельзя перепрыгнуть через половину ущелья.

Руслан саданул гостя коленом в пах. Тот на секунду ослабил хватку, Руслан боднул его головой в нос и тут же из положения лежа нанес ему свой коронный удар, семнадцать лет назад принесший ему второе место на Спартакиаде народов СССР, – короткий хук справа. Его тренер всегда говорил: «Если не хочешь бить второй раз, бей правой». Халид, с окровавленным лицом, отлетел назад, ударившись спиной о небьющуюся стеклянную пластину стола. Пластина треснула. С громким стуком посыпались вниз тарелки и жирные куски баранины вперемешку с икрой.